Фронтовые годы для солдат складывались по-разному. Кто-то прошел с боями от Волги до Берлина, а кому-то довелось участвовать в единственном сражении.
Для Ильи Артищева боевая страда началась и кончилась под Витебском. Здесь в течение нескольких месяцев он держал оборону, ходил в разведку, попадал в окружение и выбирался из него, был ранен, словом, испил солдатскую чашу до дна.
Если рассказать только о сражении, где он показал образец героизма и отваги, за что получил звание Героя Советского Союза, то его воинский портрет будет неполным. Как же пропустить операцию, за которую его наградили орденом боевого Красного Знамени? Или как умолчать о боевых эпизодах, которые хотя и не были отмечены орденами и медалями, но требовали много храбрости, командирской сметки.
Когда молоденький лейтенант прибыл на передовую, на 1-м Прибалтийском фронте было относительное затишье. Окопавшись в траншеях и блиндажах, обе стороны укрепляли оборонительные линии, вели редкую перестрелку, разведывали друг друга.
В феврале сорок четвертого в белорусских лесах стояли морозы, как в глубине России. Только лес не походил на родные осокоревые рощи, что росли вдоль Сакмары под хутором Степановским, откуда был родом Илья. Да и любоваться особо красавицами-соснами было некогда. Забот и в обороне хватало. Лейтенанту предлагали роту, он согласился только на взвод. Надо понюхать пороху, думал он, там видно будет.
За его плечами были пехотное училище, которое он закончил отлично, командование взводом в полевом лагере, переподготовка в другом военном училище. Весь предфронтовой период подготовил из Ильи кадрового офицера с прочными знаниями. Еще не обстрелянный, он нашел в обороне подразделения слабые места и обратился к командованию с предложениями об укреплении позиции. Если завтра фашисты возьмут да атакуют, что получится со взводом, у которого ходы сообщения по-настоящему не отрыты, блиндажи сколочены кое-как, нет запасных выходов, огневые точки плохо замаскированы. За потерю бдительности можно дорого поплатиться.
Командование поддержало его, и взвод начал окапываться по всем правилам военной науки. Лейтенант внушал бойцам, что на войне мелочей нет, что уметь обороняться не менее важно, чем уметь наступать, что если мы заняли рубеж, то надо немедленно и хорошо укрепиться.
Предостережения молодого командира оказались верными. В одну из ночей немецкая разведка силами до роты напала на соседний взвод, который дрогнул и стал отходить. Весь удар врага принял на себя артищевский взвод. Он остановил фашистов. С наступлением рассвета вражеская разведка была выбита из окопов. Немцы, пришедшие за «языком», ушли без ничего, оставив пленных. Это было первое боевое крещение Артищева, укрепившее веру бойцов в твоего командира.
Вскоре взводу было дано задание достать «языка». Решили охотиться в лесу на ничейной полосе, куда немцы приходили за дровами. Группа разведчиков, тщательно изучив местность и разработав план действий, с ночи залегла на месте заготовки дров. Бойцы замаскировались особенно искусно.
Утром на опушке леса появилось пятеро немецких солдат. Трое были вооружены автоматами, один нес пилу, другой топор. Шли они тихо, озираясь по сторонам и ступая след в след.
Ничего не замечая, немцы подошли к месту рубки и совсем недалеко от наших разведчиков остановились у стройной сосны, начали пилить. Работа отвлекала внимание и автоматчиков, обманчивая тишина леса все больше и больше успокаивала их. Выждав минуту, когда фашисты увлеклись рубкой, наши воины по сигналу Артищева дали очередь, скосили трех автоматчиков. Не вооруженных, до смерти напуганных лесорубов окружили и взяли живьем. С фашистской стороны началась беспорядочная стрельба. Но было поздно, разведчики, захватив «языков», успешно отошли к своим.
Вторая удачная разведка — ночной поиск. С группой самых храбрых, крепких воинов Артищев ночью пересек фронт на стыке оборонительных линий противника и углубился в его тыл. Немцы здесь чувствовали себя как дома. Разведчики «облюбовали» часового у склада. Притаились в укрытии и стали ждать подходящего момента. Когда часового стало клонить ко сну, бойцы внезапно напали на него. Фашист даже нажать на спусковой крючок автомата не успел, как ему заткнули рот, а затем связали его, накрыли мешком, уложили на широкие лыжи, прихваченные с собой, и уползли в обратный путь.
Так операция за операцией шли как бы в нарастающей сложности.
Стоял май. Лес затопило талой водой. Командование поставило перед взводом Артищева задачу незаметно укрепиться в «нейтральном» лесу, где разведчики взяли в плен двух немецких лесорубов, и вести наблюдение за противником. Взвод подкрепили минометным и пулеметным взводами.
Освоение нового рубежа продолжалось целый месяц. Срубы для блиндажей и траншей заготовляли в своем тылу, потом бревна перетаскивали и в лесу собирали. Из-за болотистой почвы невозможно было рыть траншеи. Выход нашли. Каждую стенку траншеи делали из двух бревенчатых заборов, промежуток между которыми засыпали землей и утрамбовывали. Одновременно взвод изучал передний край врага.
А там наступило подозрительное оживление. Подтягивались танки, артиллерия, накапливались людские силы. Видимо, немцы решили предпринять контрнаступление. О результатах наблюдений Артищев сообщил в штаб батальона.
В один из вечеров на позицию к Артищеву прибыл взвод разведчиков, которому было поручено выяснить цель сосредоточения вражеских войск. Когда наши разведчики поползли в сторону фашистской передовой, обнаружилось, что гитлеровцы уже выходят на исходные рубежи. Разведка не смогла сообщить об этом своим, так как вражеские дозоры успели перерезать телефонный кабель. Лес позади позиций взвода Артищева был быстро занят противником. Началась артподготовка. Советские воины, составлявшие в лесу в общей сложности роту, оказались в окружении.
Но вот уханье снарядов прекратилось, и на роту двинулись фашистские цепи.
— Стрелять только по цели! Беречь патроны и мины! — скомандовал Артищев.
В минуту смертельной опасности, нависшей над сотней бойцов, молодой командир показывал образец выдержки и хладнокровия, ясное понимание обстановки. Его четкие команды вселяли уверенность в бойцов. Вот когда пригодились траншеи со сдвоенными бревенчатыми стенами и блиндажи в три наката. Из-за укреплений бойцы встретили вражескую цепь разящим огнем. Стреляли редко да метко, выполняя приказ командира. Пулеметы били короткими очередями. Фашисты залегли и откатились назад.
Снова начался артиллерийский и минометный обстрел. Снова атака. И снова окруженная рота косит и не подпускает врага. Пятнадцать атак предприняли за день фашисты против артищевских бойцов. И каждый раз атаки захлебывались.
На второй день немцы стали атаковать реже, но каждой атаке предшествовала яростная артподготовка. В одну из атак наши бойцы захватили в плен раненого вражеского солдата. Он сообщил, что фашисты потеснили нашу дивизию на 20—30 километров на восток. Правду или неправду говорил пленный, нужно было держаться.
Третий день боев был еще тяжелее. Рота несла немалые потери. На исходе были боеприпасы. Кончилось продовольствие. А тут еще немцы стали поджигать лес, пытаясь огнем и дымом выкурить окруженных. Но когда и пожар не помог, немцы пошли «на дипломатию».
— Рус, сдавайтесь! — кричали они в рупор. — Сдашься — жизнь получишь. Не сдашься — мертвый будешь. Кто голодный — выходи, хлеб дадим.
Насчет хлеба случай посмеялся над фашистами. Двое немецких солдат, тащившие на спине по мешку, видимо, заблудились и неожиданно оказались перед нашими окопами. Бойцы, не раздумывая, дали по ним очередь. Бросив ношу, немцы бежали. В мешках оказался… хлеб, предназначенный, конечно, для немецких солдат. Бойцы, ободренные удачей, стали громко отвечать на увещевания немецкого рупора:
— Хлеб уже получили. Выходи, фриц, пулю дадим!
Но шутка шуткой, а положение было критическое. Еще одного дня не выдержать. Наша дивизия, видимо, отошла. Боеприпасов нет. Связи нет. Продовольствия нет. Что делать? Выходить из окружения, но как? Надо прорываться в сторону противника, решает Артищев. Там нас меньше всего ждут. Выход начать с наступлением темноты. Попытаться уйти бесшумно.
Под покровом ночи похоронили убитых, взяли раненых и цепочкой начали уходить на запад. Немцы не ожидали такой хитрости и просмотрели уход окруженных.
Выбрались бесшумно. Обошли вражеские позиции и повернули на восток. Шли болотистым лесом, куда фашисты боялись нос сунуть. Вязли в трясине, вымокли, обходили топи, пока не наткнулись на свое охранение.
За бои, выдержанные аванпостом, и умелый выход из окружения офицеры сводной роты, в том числе Илья Артищев, были награждены орденами Красного Знамени, а рядовые и сержанты — различными боевыми орденами.
После выхода из окружения десять дней отдыхали. Артищева назначили командиром роты. Пороху понюхал, можно роту взять.
Шла подготовка к большому летнему наступлению в Белоруссии. На фронт прибывали войска, техника. Проводилась интенсивная учеба. Рота училась брать высоту, похожую на ту, которую ей предстояло штурмовать с началом наступления.
22 июня на рассвете, в день и час начала Великой Отечественной войны, 1-й Прибалтийский фронт перешел в наступление. Два часа продолжалась мощная, сотрясающая землю на десятки километров окрест артподготовка. Залпы «катюш» полосовали летнюю зарю. Три года назад в этот час фашисты вероломно напали на нашу страну. А теперь Советская Армия, закаленная в боях, вдохновленная крупными победами над врагом, оснащенная самолетами, танками, артиллерией, начинала одно из своих сокрушительных наступлений. Неимоверно высок был боевой дух войск. «Кровь за кровь! Смерть за смерть!» — звучало на фронтовых митингах, в приказах Верховного Главнокомандования, в газетах, в устах командиров и бойцов.
Когда артиллерия, обработав передовую линию врага, перенесла огонь в глубину его позиций, танки, а за ними пехота двинулись в атаку. В первых траншеях происходили короткие, мимолетные схватки. Немцы, почувствовав мощь советского наступления, стали отходить. Рота шла за танками вперед, спеша не дать фашистам закрепиться на новых позициях.
Последующие подразделения закрепляли успех, расширяли прорыв.
К исходу суток рота Артищева углубилась на 25—30 километров в тыл врага. Там она получила приказ идти на соединение с партизанами и обеспечить подготовку к переправе через Западную Двину. Связной партизан, встретив роту, повел ее лесами навстречу своему отряду. Немцы в лес не шли. Охваченные паникой, они устремились по большим дорогам к Западной Двине, чтобы на том берегу укрепиться и приостановить наступление советских войск.
Когда рота, соединившись с партизанами, вышла к реке, то обнаружила немецкую переправу, охраняемую небольшим отрядом. Лейтенант доложил об этом по рации командованию и получил приказ захватить переправу, не дать фашистам взорвать ее, удерживать плацдарм до подхода наших.
Артищев выбрал момент, когда движения через переправу не было, и дал команду к атаке. Охрану на этом берегу смяли внезапным ударом. Весь огонь перенесли на тот берег. Преследуя вражеских солдат, наши бойцы хлынули на понтонный мост и заняли подходы к нему на противоположном берегу. Так переправа оказалась в наших руках.
Теперь надо было занять оборону на обеих сторонах моста и держаться.
Отступавшие немецкие войска не заставили себя долго ждать. К мосту подходила колонна грузовиков, видимо, тыловая часть. Ее наши воины встретили минометным и пулеметным огнем. В колонне началась паника. Создалась пробка. По рации были вызваны наши штурмовики, которые стали бомбить скопления вражеских машин. Другая группа самолетов сбросила нашим минометы и боеприпасы на парашютах.
Около 500 советских бойцов (рота с приданными минометчиками и пулеметчиками и партизанский отряд) стойко держали в своих руках подступы к переправе на обоих берегах. Воины отбивали атаку немцев за атакой до прихода нашей танковой части. Сильный танковый удар сокрушил скопление вражеских войск. Броневые машины взяли направление на Витебск. Мост, захваченный ротой Артищева, обеспечил переправу всей дивизии. Рядом с «трофейным» мостом наши саперы навели новую переправу. И огромная сила, форсировав Западную Двину, ударила в тыл немецких войск, укрепившихся в Витебске и на подступах к нему. Другие соединения атаковали город с фронта.
Спустя три дня после начала наступления Витебск был взят. Дивизия прошла за какие-то сутки до 100 километров, преследуя отступавших гитлеровцев, а затем повернула на север, на Полоцк. В боях под Полоцком Илья Артищев был ранен.
Находясь в госпитале, он узнал, что дивизию наименовали Витебской, а ему присвоили звание старшего лейтенанта. А спустя еще несколько месяцев, будучи слушателем Московских курсов усовершенствования офицеров пехоты, он прочел Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении ему звания Героя Советского Союза за прорыв вражеской обороны и обеспечение переправы.
Вот такой вклад внес в Победу наш земляк, коммунист Илья Соломонович Артищев. После войны он закончил областную совпартшколу, работал инструктором обкома партии, секретарем райкома по зоне МТС, заведующим роно, директором школы. Ныне Илья Артищев — лектор областного отделения общества «Знание».
М.Мерзабеков, 1967 г., Рассказы о героях
Свежие комментарии