22 ноября 1923 года в 22:00 в квартире поэта-обличителя Демьяна Бедного, зазвонил телефон, на том конце провода был Сергей Есенин. Озорной гуляка сообщил товарищу, что он с поэтами Орешиным, Клычковым и Ганиным пребывет в 47-м отделении Милиции.
Оказалось, перед тем как прийти на собрание «Всероссийского союза поэтов» «похабник и скандалист» с сотоварищами зашел по дороге в пивнушку. К пенному пивку быстро добавили спирятжки и разговорились о жидах в советском искусстве. Внезапно к пиитам подошел представитель «народа книги» и нагло заявил, что он вызвал в пивную наряд милиции, после чего был послан лирически настроенными выпивохами по хорошо всем известному адресу. От Есенина не в меру «активный гражданин» пару раз, не более получил по щам. Выслушав историю Демьян Бедный сразу же «включил заднюю» и заявил, что он, таким как Есенин и иже с ним не заступник.
Уже наследующий день выходку пьяных поэтов стали вовсю полоскать мелкие советские газетенки, а 12 декабря мощной статьей бабахнула газета «Правда»:
«В понедельник, 10 декабря, в Доме печати под председательством тов. Новицкого состоялся товарищеский суд по делу 4 поэтов: С. Есенина, Орешина, С. Клычкова и Ганина, обвиненных тов. Л. Сосновским в «Рабочей газете» в черносотенных антисемитских выходках. Докладчиком по делу выступал тов. Керженцев.
В длинном заседании, продолжавшемся с 8 часов вечера до 3 часов ночи, суд заслушал показания обвиняемых и многочисленных свидетелей, которые коснулись не только инцидента в пивной, послужившего для тов. Сосновского материалом для обвинения поэтов, но также и всей предыдущей работы обвиняемых поэтов за время революции.
Со свидетельскими показаниями выступили тт.: Демьян Бедный, Н. И. Смирнов, Б. Волин (ответственный редактор «Рабочей Москвы». – Ф. Р.) В. Львов-Рогачевский, А. М. Эфрос, Андрей Соболь, А. Мариенгоф, М. Герасимов, В. Кириллов и др. Тов. Сосновский указал, что в инциденте с поэтами он усматривает доказательство того, что в современных литераторских кругах по-прежнему господствуют «купринские нравы», унаследованные от эпохи «Вены». Суд должен произнести веское слово для осуждения этой разнузданности и антисемитизма, хотя бы последний и не носил программного характера.
Поэтов защищал тов. Вяч. Полонский. Он доказывал, что тов. Сосновский преувеличил значение этого эпизода, сущность которого заключается в пьяном дебоше. Подсудимых можно судить только за пьянство и дебош, а обвинение в антисемитизме как недоказанное должно быть снято.
В заключительном слове, так же как и в своих первоначальных показаниях, поэты отвергали обвинение в антисемитизме и говорили о своей работе для революции с самого ее начала.
В третьем часу ночи тов. Новицкий объявил, что суд вынесет свое мнение по делу в четверг, 13 декабря, вечером».
16 декабря «Правда» сообщила читателям, что советским поэтам за антисемитскую выходку, рукоприкладство и сопротивление при задержании товарищеский суд вынес общественное порицание, вердикт суда гласил:
«Инцидент ликвидируется настоящим постановлением и не должен служить в дальнейшем поводом или аргументом для сведения счетов, и поэты Есенин, Орешин, Клычков и Ганин, ставшие в советские ряды в тяжелый период революции, должны иметь полную возможность по-прежнему продолжать свою литературную работу. Означенный приговор вынесен судом единогласно».
Свежие комментарии