Ягодкин и Машеров – последние советские чиновники-сталинисты

Брежнев, придя к власти, взял курс на окончательное забвение сталинского наследства. Последние яркие проявления «реакционеров» - это разгон Ягодкиным «бульдозерной выставки» в 1974-м и антисемитская деятельность Бегуна и Кочетова под крылом белорусского секретаря Машерова. В итоге гонитель Ягодкин был снят со всех постов, а Машеров погиб в 1980-м в автоаварии.

Даже в культурной среде бытует мнение, что Брежнев остановил десталинизацию системы, начатую Хрущёвым. Напротив, Леонид Ильич поставил жирный крест на сталинском наследии, вычистив из Системы всех, кто хоть в малейшей степени симпатизировал Сталину.

Во второй половине 1960-х в советском руководстве происходила напряжённая, хотя и довольно мирная борьба за власть. Правящая группа Брежнева-Суслова-Пономарёва держала курс на "разрядку" и сближение с Западом (т.н. «конвергенция»), а внутри страны искала опоры у системно-либеральных сил. Ей оказывала сопротивление группа Шелепина-Мазурова-Полянского, которые придерживались умеренной сталинской линии.

Силы противников были слишком уж неравными, чтобы противостояние могло длиться долго. Решающие события произошли в 1967-м: шелепинского Семичастного сменил на посту главы КГБ бывший подчинённый Пономарева - Андропов, а ключевой пост столичного градоначальника Егорычева, сторонника твёрдого курса, заместил «никакой» Гришин.

Победа брежневско-сусловской группы была, однако, ещё неполной, на среднем уровне засело много деятельных сталинистов, слабоватое верховное руководство не могло с ними так уж сразу управиться. Окончательно всё решилось в течение 1969 года, в 90-летие Сталина. Год начался с резкого выпада шелепинских сторонников: появилась в «Коммунисте» статья явно просталинского толка, с выпадами в адрес либеральных идеологов, среди подписавших значилось несколько работников ЦК и один из помощников Брежнева - Голиков.



Верхушечные сталинисты получили поддержку со стороны «своего» фланга: в середине того же года появился в «Октябре» боевой роман Кочетова, критика «разрядки» и сближения с Западом была там последовательной и удивительно смелой. Однако у Кочетова не имелось свежей положительной идеи, а от русского возрождения он резко и враждебно отмежевался (роман был столь скандальным, что его не издали отдельной книгой, это сделали только в Минске - Машеров был последовательный противник «разрядки» и борец с сионизмом, в конце концов, он доигрался). К концу года готовились уже к изданию сочинения Сталина, но ничего не вышло, сусловские люди пересилили.

Сусловцы-андроповцы нанесли своим профанам-соперникам удар страшной силы, а главное - с неожиданной стороны. В том же 1969-м в Финляндии международный лазутчик, советский гражданин, бывший зэк и мелкий фарцовщик Виктор Луи передал западным издательствам «мемуары Хрущева». Документ, как показало время, был в целом подлинным, но хорошо и целенаправленно отредактированным. Основная нехитрая идея «мемуаров» - разоблачение негуманного Сталина, но особенно - его антисемитизма. Мировая прогрессивная общественность стала на дыбы: как! в Советском Союзе собираются вновь возвысить этого негодяя и антисемита?! Ясное дело, многие руководители западных компартий, а также все прогрессивные деятели доложили в ведомство Пономарёва своё негодование. Пришлось согласиться с «прогрессивным общественным мнением» и реабилитацию Сталина навсегда отложить.

1969 год закончился, к несчастью для Шелепина и его сторонников, жалкой статейкой в «Правде», опрокинувшей все надежды сталинистов. В начале 70-го сусловцы извергли из своей среды двух сталинистов, занимавших ключевые посты в идеологии: заведующего пропагандой ЦК Степакова и председателя Госкомиздата Михайлова, а также кое-кого помельче. Всё. Шелепин, Полянский и Мазуров ещё ходили на заседания Политбюро, но жизнь текла уже мимо них. Вся власть в стране сосредоточилась в двух родственных центрах: Брежнева с его помощниками и Суслова-Пономарёва.



Невидимый, но исключительно важный этот переворот оказал немедленное и очень сильное влияние на текущую идеологическую обстановку. Укрепившейся правящей группе уже не нужна стала шумная антисоветская оппозиция: как всякое общественное движение, оно могло привести неизвестно куда. Принимаются внешне жёсткие меры: снят Твардовский, убраны из журнала наиболее воинственные либералы. Более того: резко придавили полулегальное «демократическое движение», теперь не нужна была «пражская весна» в Москве, власть находилась в надёжных руках. Наиболее непримиримых диссидентов выслали за границу. Наконец, евреям приоткрыли выезд за рубеж (тем, кто «хорошо себя вёл» - что тоже создавало стимул не ссориться с властью).

Брежнев и его группа с помощью Андропова раскидали остатки сталинистов легко и быстро. Уже в 1973-м Воронов ушел на пенсию, Шелепина задвинули в 1967-м на жалкий пост председателя ВЦСПС. В 1976-м Полянский отправляется послом в Японию, его выводят даже из ЦК. Мазуров в 1978-м - на пенсии. Машеров 4 октября 1980 года погиб у себя в республике в автомобильной катастрофе. Такие случаи всегда порождают множество слухов, но достоверных фактов тут нет. Есть лишь бесспорная информация: в начале 70-х только в Белоруссии выпустили, как уже упоминалось, просталинский роман В. Кочетова «Чего же ты хочешь?». Кроме того, во всех республиках СССР только Машеров разрешал реакционному публицисту В. Бегуну издавать в Минске антисионистские книги, даже покровительствовал ему. Наконец, на похороны Машерова в Минск поехал только М. Зимянин, не входивший даже в Политбюро (Машеров был кандидатом). Так хозяева Москвы показали, что «первый» Белоруссии их любимцем не был.



Показательна в этой кампании по тихой, но окончательной десталинизации Системы история со знаменитым разгоном «бульдозерной выставки». Ей руководил Ягодкин, и он поплатился за это.

Владимир Николаевич Ягодкин (1928–1985), коренной москвич, русский, окончил исторический факультет МГУ, потом, как и многие выпускники тогдашних гуманитарных факультетов столицы, попал в обновляемый Хрущёвым комсомольско-партийный аппарат.

Ягодкин вступил в партию в 1950 году, а уже в конце шестидесятых стал секретарем по пропаганде столичного горкома КПСС. Влияние его на идеологию не только Москвы, с которой тогда все брали пример, а тем самым на всю гигантскую страну, было очень сильным. В 1971 году на XXIV съезде КПСС Ягодкин стал кандидатом в члены ЦК. Это была неслыханная честь, ибо молодой по тем временам московский идеолог (43 года) был в ЦК уже четвёртым деятелем от городского комитета столицы: шеф Гришин, второй секретарь Л. Греков, секретарь Р. Дементьева и Ягодкин.

Он придерживался сталинистско-прорусской направленности, что резко противоречило общей линии Суслова и его идеологических служб. Он же решительно ненавидел всякие проявления того, что называлось тогда «буржуазным разложением». Человек он был лихой и совсем уж - в отличие от Андропова - неосторожный. Как-то на окраине Москвы в Беляево в 1974 году художники-авангардисты устроили самочинную выставку. Ягодкин приказал вызвать бульдозеры и «выставку» на пустыре снести. Это вызвало чудовищный шум на Западе.



Но, как оказалось, не только на Западе. Известны симпатии Андропова к разного рода модернистам в области искусства. Он не преминул по этому поводу донести на Ягодкина (а заодно и на Гришина): вот, мол, московский горком компрометирует в глазах «мировой общественности» политику «разрядки». Тогдашний начальник 5-го отдела КГБ генерал Бобков рассказал о том случае:

«В один из воскресных дней мне позвонил дежурный по 5-му Управлению В.И. Бетеев и буквально огорошил: в районе Беляева бульдозеры сносят выставку картин художников-модернистов. Я спросил, что он предпринял.

- Направил группу сотрудников спасать картины.

Я настолько был потрясен, что только и смог сказать:

- Позаботьтесь о художниках!



Летом 1975 года в преддверии XXV съезда партии Ягодкин начал готовить резкое идеологическое выступление. В свою «команду» он привлек остатки сталинистов и представителей т.н. «русской партии». Но никакого реванша у него не вышло. В январе 1976 года усилиями Андропова и Суслова Ягодкин был из московского горкома изгнан и направлен одним из заместителей в ничтожное Министерство высшего образования. Там он сгинул в забвении.

(Цитаты: Сергей Семанов, «Председатель КГБ Юрий Андропов», изд-во «Алгоритм», 2008)