Удивительная судьба героя со станции метро «Площадь Революции»
Задумывались ли вы, как влияет на судьбу человека сделанная с него скульптура? Тем более если он только-только вступает в зрелую жизнь? Статистики нет, но смею предположить, что Пигмалион, вкладывающий в творение душу, в чём-то программирует судьбу своей модели.
Курсант с крейсера «Аврора»
Матвей Генрихович Манизер был скульптором выдающимся. Именно он создал десятки скульптур, украшающих оригинальную московскую станцию метро «Площадь Революции». Все они должны были отражать вехи новой истории: от революционных солдат и матросов до девушек-студенток и пионеров.
Вот так в мастерскую скульптора попал Олимпий Рудаков – курсант Ленинградского высшего военно-морского училища им. Фрунзе, приписанный к знаменитому крейсеру «Аврора». Действительно, где же ещё Манизеру было искать прообраз матроса-сигнальщика? Только на «Авроре», куда отбирались служить двухметровые красавцы!
Бронзовая фигура удалась на славу. Правда, 75 скульптур, расположенных в арочных проёмах, он, за неимением места, вынужден был изобразить либо припавшими на колено, либо согнувшимися, либо сидящими, в связи с чем вскоре родилась столичная шутка: «После революции у нас все или сидят, или стоят на коленях». Но Манизера пронесло: 13 марта 1938 года «отец народов», принимая новую станцию, воскликнул: «Как живые!»
Вряд ли скульптор, отливая в бронзе никому не известного матроса, был провидцем. Но вышло так, что судьбу Олимпию Рудакову он, сам того не зная, напророчил интереснейшую.
Мог ли мечтать курсант, что через 15 лет будет кружиться в вальсе с самой английской королевой! Правда, эти годы вместили в себя службу на Северном флоте в годы Великой Отечественной и смертный приговор, заменённый на штрафбат; долгий путь от рядового миномётного взвода до восстановления в офицерском звании. Всё как у стойкого оловянного солдатика, то бишь бронзового матроса-сигнальщика. Но обо всём по порядку.
Смерть прошла мимо
Олимпий Иванович Рудаков (1913–1974) после окончания Высшего военно-морского училища служил на Северном флоте и войну встретил помощником командира эсминца «Сокрушительный».
Эсминец нёс дозорную службу, однако главной его задачей было эскортирование транспортных караванов союзников, доставлявших технику и продовольствие по ленд-лизу. Утром 20 ноября 1942 года эсминец попал в жесточайший девятибалльный шторм. Ударами волн оторвало кормовую часть корпуса, которая вскоре затонула. Подошедшие на помощь корабли сумели принять на свой борт большую часть экипажа.
Несмотря на то что командование флота знало об изъянах в конструкции «Сокрушительного» (облегчённый корпус и хрупкая обшивка из маломарганцовистой стали), разбор произошедшего сосредоточился на личностях командира и его помощников. Командир эсминца М.А. Курилех по приговору трибунала Северного флота был расстрелян. Эта же участь ожидала и Рудакова. То ли благодаря вмешательству вице-адмирала А.Г. Головко, лично знавшего Рудакова, то ли из-за того самого бронзового матроса-сигнальщика, фигура которого вечно была бы немым укором, смертный приговор заменили на десять лет лагерей.
В марте 1943 года решением Президиума Верховного Совета СССР Олимпия Рудакова перевели из исправительно-трудового лагеря в штрафбат. И вот он уже рядовой миномётного взвода отдельной штрафной роты 50-й армии Карельского фронта. Сухопутный моряк воевал доблестно. Летом 1943 года судимость с него сняли как с «искупившего свою вину кровью». А с назначением помощником командира миномётного взвода, затем командиром огневой истребительной противотанковой батареи «сорокопяток» 420-го стрелкового полка 122-й дивизии 19-й армии всё того же Карельского фронта «матрос-сигнальщик» был восстановлен в офицерском звании.
В феврале 1944 года справедливость восторжествовала: Олимпий Рудаков вернулся на родной Северный флот помощником командира эсминца «Громкий». Окончание войны он встретил командиром крейсера «Мурманск». Так назвали в Советском Союзе корабль ВМС США «Милуоки», переданный по ленд-лизу.
Александр Обухов
Свежие комментарии