Тихомир ПАВЛОВ
Лебединой песней сотрудничества стран – участниц антигитлеровской коалиции стала Потсдамская конференция, а её завершающим аккордом – принятие декларации, склонявшей Японию к безоговорочной капитуляции. Её подписали представители США, Великобритании и Китайской республики. Спустя 13 дней, объявив войну Японской империи, к декларации присоединился Советский Союз.
Островная империя сначала отвергла требование сложить оружие. Однако потеря Маньчжурии и Китая вследствие мощного стремительного наступления Красной армии, массированные бомбардировки японских городов американской стратегической авиацией и ядерный удар по Хиросиме и Нагасаки принудили главнокомандующего – императора Хирохито – принять условия Потсдамской конференции и тем самым «дать возможность окончить эту войну». Сознавая при этом, что по старым счетам придётся платить, ибо пункт 10 упомянутой декларации недвусмысленно гласил: «…все военные преступники …должны понести суровое наказание».
Решение судить японских военных преступников было принято на Потсдамской конференции глав государств антигитлеровской коалиции
Японцами были предприняты беспрецедентные попытки уйти от ответственности. Задолго до подписания Акта о капитуляции армейские штабы и органы государственного управления получили приказ: «Абсолютно все документы должны быть уничтожены. Не должно быть оставлено ни одного листка. Удостоверьтесь, что никакие бумаги не завалились за стол. Также обязательно проверьте за шкафами и полками…» Лицам, которым грозило быть объявленными военными преступниками, предписывалось «немедленно переехать в другое место или скрыться без следа».
Международный военный трибунал для Дальнего Востока должен был стать близнецом Нюрнбергского. Однако по произволу США всё здесь пошло совершенно по-иному. Соединённые Штаты отказались делить Страну восходящего солнца на оккупационные зоны с союзниками, заняв её своими войсками. Наказание военных преступников отодвинулось на задний план: никто за ними не охотился. Бывшим высшим военным и правительственным чинам было велено самим в двухнедельный срок явиться в тюрьмы. Никто не озаботился немедленным сбором доказательств их преступлений. По всей стране продолжали пылать костры, в которых сжигалось всё то, что могло попасть на судейский стол. Американцев это, видимо, устраивало. Они если и не потворствовали уничтожению улик, то, во всяком случае, этому не препятствовали.
Был большой вопрос: кого считать военным преступниками здесь, в Японии? С Германией всё было более или менее понятно: таковыми являлись нацисты, пришедшие к власти в 1933 году, и их правительство было более-менее стабильным. Милитаристская же Япония вела свою преступную политику с самого начала XX века, осуществив в 1904 году нападение на Порт-Артур – «русский Пёрл-Харбор», аннексировав в 1910 году Корею, произведя в 1918-1922 годах интервенцию на русском Дальнем Востоке… Но американцев такой подход не устраивал. Ведь в русско-японскую войну 1904-1905 годов самураев столкнули именно они, янки; захват Кореи признало «международное сообщество», согласившись на то, что это «нож, направленный с сердце Японии», а в сибирской интервенции американцы сами приняли активное участие…
Пришли к выводу, что вменять преступную деятельность японскому милитаризму следует, начиная с 1928 года, с появления стратегии завоевания мира («меморандума Танака»), и параллельно – подготовки к захвату Маньчжурии и Китая. С персонификацией злодеяний возникла, однако, проблема: за это время в Японии сменилось 16 правительств, в которые входили 15 премьер-министров, столько же министров финансов, 20 глав МИД, 12 министров военных дел, 9 министров ВМФ… И это не считая их заместителей, послов, высших военных руководителей и других творцов и проводников милитаристской политики Японии, априори преступной. На скамье подсудимых в Токио могли оказаться сотни подозреваемых, каждому из которых было бы практически невозможно доказать свою невиновность, ибо они были связаны общей деятельностью, направленной на захват власти над миром наравне со своими германскими «коллегами».
Два из 15 премьер-министров, управлявших милитаристской Японией, - Хидэки Тодзио (слева) и Коки Хирота, признанные военными преступниками и казнённые по приговору Токийского трибунала
Имелись во множестве и другие обстоятельства, которые весьма затрудняли работу обвинения с американской стороны. Как можно было обвинять японцев в бесчеловечной бомбардировке Пёрл-Харбора, если за окнами суда лежал Токио, который на 93 процента сравняла с землёй американская авиация, а к югу от него – упомянутые Хиросима и Нагасаки, где в мгновение ока были испепелены четверть миллиона мирных жителей? Как обвинять японцев в бесчеловечном отношении к пленным, если в самих США были репрессированы и подверглись крайне жестокому обращению около 120 тысяч ни в чём не повинных граждан только потому, что они имели японское происхождение? Подобных вопросов было множество: и по правилам ведения войны, и по обоюдным нарушениям её норм и обычаев…
Японский Цезарь генерал Дуглас Макартур
Тем не менее во исполнение принятых обязательств суд над японскими милитаристами всё же состоялся. Но формирование его состава было осуществлено не на паритетных началах, как в Нюрнберге, а волею главнокомандующего оккупационными войсками союзников в Японии всесильного генерала армии Дугласа Макартура, снискавшего прозвище Японского Цезаря. В качестве председателя суда он протянул сэра Уильяма Уэбба, судью Верховного суда Австралии. Членов суда было не четверо, как в Нюрнберге, а целых 10: ими стали представители Китайской Республики Мэй Жуао, СССР – член Военной коллегии Верховного Суда СССР генерал-майор Иван Михеевич Зарянов, Канады – Эдвард Стюарт МакДугалл, Франции – Анри Бернар, Нидерландов – Берт Ролинг, Новой Зеландии – Эрима Харви Норткрофт, Великобритании – Уильям Дональд Патрик, США – Джон Патрик Хиггинс, Филиппин – Дельфин Харанилла и Британской Индии – Радхабинод Пал.
Судьи Токийского трибунала. В центре – председатель суда сэр Уильям Уэбб, крайний справа – судья от СССР Иван Михеевич Зарянов. Дельфин Харанилла и Радхабинод Пал прибыли на процесс с большим опозданием, поэтому на снимке их нет. Кадр кинохроники
Два последних представляли собой достаточно странные фигуры. Полковник Харанилла побывал в японском плену и даже был участником известного «Марша смерти»; любой иной суд исключил бы его из своего состава ввиду невозможности судить беспристрастно. Второй, Радхабинод Пал, являлся ярым японофилом, считал процесс нелегитимным, называл его судилищем победителей над побеждёнными, а всех без исключения обвиняемых – невиновными (таковыми считали себя и они сами – никто не признал своей вины в инкриминируемых им преступлениях).
После оглашения приговора индийский судья написал своё «особое мнение» на 1235 страницах, где оспаривались не только конкретные детали и выводы, но и правомочность трибунала, и концепцию приговора. К счастью, в занятой им позиции он остался одинок, но его старания не пропали втуне: монументы Радхабиноду Палу позже были воздвигнуты в токийском храме Ясукуни и в киотском храме Рёдзэн гококу дзиндзя. А японский император Сёва (Хирохито) наградил его орденом Священного сокровища.
Монумент в честь индийского судьи Радхабинода Пала в токийском храме Ясукуни; справа - памятник военным преступникам в центральном парке Хигаси-Икэбукуро (Токио, район Тосима)
Император Хирохито, правивший целых 62 года (с 1926 по 1989 г.), генералиссимус японских войск и главнокомандующий ими, был именно той фигурой, которая могла бы собрать воедино разрозненные фигурки на шахматной доске Токийского трибунала: ведь он был «азиатским Гитлером» (по мнению корейцев, китайцев, тайванцев и других соседей), главной пружиной японской военной машины, организатором и вдохновителем её деяний. Но Макартур вывел императора из-под судебного преследования, напугав правительство в Вашингтоне тем, что «его обвинение потрясёт всю страну… Более того, это позволит прийти к власти коммунистам. Япония как единая страна перестанет существовать. А вендетта против нас, американцев, будет продолжаться веками».
Генерал врал напропалую: по донесениям американской разведки не более 16 процентов японцев волновала судьба «вождя нации», были у них гораздо более насущные заботы выживания. А вот дарование ему иммунитета от судебного преследования действительно сыграло злую роль в судьбе Японии: «Если императору всё сошло с рук, то нам сойдёт и подавно», – сделали вывод лица, так или иначе запятнанные в военных преступлениях. Действительно: минуло совсем немного времени и ими, либо под их контролем были переписаны учебники истории. Тот её период, который был исследован и осужден на Токийском процессе как преступный и зловещий, стали подавать как «войну великую и благородную, в которой их деды и прадеды храбро воевали и умирали как герои во имя Империи и великого императора Хирохито».
Дуглас Макартур и освобождённый им от судебного преследования император Хирохито
Американцы прямо и беззастенчиво торговали правосудием на Токийском процессе: так, к примеру, избежали судебного преследования врачи-преступники из отрядов 731, 100 и других, которые ставили самые бесчеловечные, какие только способна породить больная фантазия изуверов, опыты на живых людях – военнопленных или похищенных прямо на улицах оккупированных городов. В обмен на полученные результаты им даровали свободу, защиту от суда и следствия, возможность стать успешными «учёными», основав свои клиники в Японии и США.
Ушёл от ответственности, симулировав сумасшествие, «японский Гиммлер» – творец человеконенавистнического японского национализма Сюмэй Окава (он «выздоровел», и был тотчас выпущен из психиатрической клиники, как только были помилованы американцами «пожизненно осуждённые» японские военные преступники, в начале 1950-х годов).
Американской оккупационной администрацией в лице Макартура было отказано «суду народов» в привлечении к ответственности также крупных финансистов и промышленников Японии: «Мы не повторим той ошибки, которую сделали в Нюрнберге». Иммунитет от судебного преследования получили владельцы дзайбацу – «денежные мешки», собравшие конгломераты промышленности и капитала, обеспечившие материально и технически возможность японской армии действовать так, как она действовала. Дзайбацу, а это «Мицубиси», «Мицуи», «Сумитомо», «Ясуда» и другие, были административно ликвидированы, но в самом скором времени (ещё до окончания Токийского процесса) возродились практически в таком же качестве в форме «кэйрэцу», иногда даже с сохранением старого названия («Мицубиси», к примеру). Что очень пригодилось США, в самом начале 1950-х отбросившим фиговые листки «пацификации» Японии и начавшим усиленную милитаризацию страны с привлечением на государственные должности помилованных (но неоправданных!) вчерашних военных преступников, которым по решению суда путь на такие должности формально был заказан.
Здание японского Генерального штаба – место проведения Токийского трибунала
Тем не менее, повторимся, суд в Токио состоялся, как бы ни пытались известные силы спустить дело на тормозах. Для проведения заседаний трибунала было выбрано здание Генерального штаба японской императорской армии, а местом содержания обвиняемых – тюрьма Сугамо; оба эти комплекса зданий чудом уцелели посреди обращённой в щебень японской столицы.
Трибунал открылся 3 мая 1946-го, и продолжался два с половиной года – втрое дольше, чем процесс в Нюрнберге. Было проведено 818 судебных заседаний, на которых заслушали 419 свидетельских показаний, зачитали 779 аффидевитов (письменных показаний под присягой), предъявили 4336 документальных свидетельств.
Токийская тюрьма Сугамо – место содержания и казни японских военных преступников
Перед вынесением приговора судьи в Токио совещались не четыре недели, как в Нюрнберге, а целых семь месяцев: спорили, интриговали, ссорились на пути к вердикту. Он был объявлен 12 ноября 1948 года. Семерых: генералов Кэндзи Доихару, Сэйсиро Итагаки, Хэйтаро Кимуру, Иванэ Мацуи, Акира Муто, премьеров Хидэки Тодзио и Коки Хироту приговорили к смертной казни, шестнадцать обвиняемых – к пожизненному заключению; двоих – к меньшим срокам лишения свободы. Трое (Коисо, Сиратори и Умэдзу) умерли в тюрьме в ходе процесса.
Главный военный синтоистский храм Ясукуни («Мирная страна») – место паломничества милитаристов и реваншистов современной Японии
Просьбы о помиловании были оставлены без удовлетворения, и 23 декабря 1948 года во дворе тюрьмы Сугамо американский палач сержант Джон Вудз – тот самый, что казнил гитлеровских бонз в Нюрнберге, – привёл в исполнение приговор Токийского суда. Тела казнённых были сожжены в крематории. Но их пепел не развеяли по ветру, как в Германии, а захоронили в «милитаристском» храме Ясукуни. Им воздаётся поклонение, как святым. В числе наиболее известных паломников храма – десятки депутатов японского парламента и бывшие премьер-министры Японии Дзюнъитиро Коидзуми и Синдзо Абэ.
Свежие комментарии