Жизнь советских людей в первые три послевоенных десятилетия отнюдь не заключалась в стенах собственной квартиры, как это повсеместно наблюдается сегодня. Продолжением личных жилых метров были двор и улица, что заполнялись детворой и взрослыми в свободное от работы и учебы время. Наверное, поэтому улица предлагала гражданам разнообразный сервис, которым наши люди охотно пользовались.
Что предлагала улица советским гражданам
Уличный сервис в СССР был действительно разнообразным. К примеру, только на двух ближайших улицах в Казани в 60-е годы – Восстания и Декабристов – имелись:
— несколько точек с питьевыми автоматами с газированной водой, где за копейку можно было выпить стакан простой газировки, а за три копейки – с сиропом;
— несколько телефонных будок на каждой улице с двухкопеечными телефонными автоматами;
— лотки с мороженным и соками (у кинотеатра «Костер» и в начале сквера на углу улиц Восстания и Декабристов);
— бочки с квасом и (реже) с пивом и молоком, что ставились недалеко от перекрестков и продовольственных магазинов;
— сапожные будки (по одной на каждой улице в самых оживленных местах);
— будка по ремонту часов (на Восстания возле универсального магазина).
Помимо этих стационарных уличных точек имелись услуги мобильные и периодические. А поскольку про телефонные будки, питьевые автоматы с газированной водой, лотки с мороженым и соками и квасные бочки уже писано-переписано, то есть резон остановиться на сапожных и часовых будках и специальных мобильных услугах, которые предоставляла советским гражданам улица...
Зеленый фургон
По несколько раз в год в наш двор приезжал обшарпанный зеленый фургон, чем-то похожий на цирковой, с колоритным стариканом в цигейке без рукавов. Нутро фургона было увешано воздушными шариками и раскрашенными глиняными свистульками явно собственного производства. Весть о прибытии фургона распространялась по соседним улицам с быстротой молнии (извините за банальную фразу, но было именно так), и к фургону старьевщика, как звали его взрослые, гурьбой стекалась ребятня со всяким хламом в руках: стопками газет, железяками, разным тряпьем. Старьевщик с безразличным видом бросал принесенный хлам в угол и выдавал свистульку или пару шариков в тальке в зависимости от пожеланий малолетнего «заказчика».
Приходили к фургону и взрослые. Чаще всего бабушки, что несли всякое изношенное вдрызг тряпье, поломанные керогазы и прочую домашнюю дребедень, давно не используемую и ненужную. Этим свистульки и шарики были без надобности; бабушки требовали за свою утварь денег, что и получали в процессе недолгих переговоров. И если мальчишек обмен хлама на свистульку, вещь ценную и нигде не продающуюся, более чем устраивал, то бабки с пятиалтынным или парой гривенников, зажатых в сухих кулачках, отходили от зеленого фургона недовольными и явно корящими себя в душе за то, что продешевили. Однако в следующий приезд старьевщика они снова шли к фургону, неся изношенные и выцветшие доисторические платья и кофточки, дырявые простыни и покореженные керогазы.
Передвижные поликлиники и кинотеатры
Из мобильных и периодических услуг никак не обойти вниманием автобус с рентгенологическим аппаратом, который с периодичностью раз в год (а чем дальше по времени, тем реже) приезжал в наш двор и ставился на место фургона. Как и фургон, стоял он от одного до трех дней, и за это время жители домов, которым было недосуг дойти до поликлиники, проходили рентгенологическое обследование, то бишь флюорографию.
Такая передвижная поликлиника была удобна опять-таки для стариков и взрослых, особенно мужчин, которых было в стационарную поликлинику не загнать. И все же основной массой посетителей таких автобусов были женщины пожилые и среднего возраста. Кроме того, в такой передвижной поликлинике можно было всегда получить консультацию по разным медицинским вопросам.
Зато посетителями другого автобуса, что приезжал в наш двор и ставился уже на место зеленого фургона и передвижной поликлиники, была мелкотня. Потому что этот автобус был передвижным кинотеатром. Крутили в нем в основном мультики, и он всегда набивался под завязку.
Помимо нас, пацанвы и девчонок, приходили молодые мамаши с совсем малыми детьми, а то и целые семьи, и все с интересом смотрели «Оранжевое горлышко», «Ореховый прутик», «Волшебный клад», «Волк и семеро козлят», «По щучьему велению», «Таежную сказку» и иные мультики. Иногда в таких передвижных кинотеатрах крутили и настоящее кино. Естественно, детское. Впервые «Старика Хоттабыча» я, например, увидел именно в таком кинотеатре на колесах.
Уличные весы
Эта услуга тоже была периодической и весьма мобильной. Уличные весы появлялись поздней весной и стояли практически до холодов, часто меняя свое расположение. Обычно весы ставились в людных местах улицы близ перекрестков, рынков и больших магазинов.
Желающих взвеситься было много. Бывало, у уличных весов выстраивалась очередь, ведь подобных весов в продаже не было, а узнать свой вес советским гражданам и особенно гражданкам было весьма любопытно. Советские женщины не заморачивались в те времена никакими диетами, кушали всякую пищу, благо она была натуральной и хорошего качества, и не мечтали сбросить за неделю десять кило. Но в летнее время, когда наступал период отпусков, и множество советских граждан уезжало в санатории и на курорты отдыхать и набираться сил, поправка здоровья, а с ним и веса было делом актуальным. И взвеситься до отправки на курорт или в санаторий и по возвращению было актом почти обязательным.
Весы были белого (медицинского) цвета и обслуживались женщинами или мужчинами в белых халатах, стоящими или сидящими на стульчиках возле весов. Только вот было не понять, какая организация стоит за такой услугой: медицинская или торговая.
Сама процедура взвешивания была очень простой. Гражданин или гражданка платили хозяйке (хозяину) весов три копейки или пятачок, становились на шаткую платформу, и хозяйка или хозяин весов путем передвижения указательным пальцем сначала большой, а потом малой гирьки по металлическим поперечным линейкам с делениями очень быстро определяли ваш вес. Весы эти с двумя шкалами были надежны и могли определить с наименьшей погрешностью вес как дошкольника, так и пузатого дородного дядьки (или тетьки).
«Точу ножи-ножницы»
Улица предлагала еще много всяческих услуг. Например, в наш двор где-то до середины 60-х годов частенько приходил небритый хромой мужик (похоже, одна нога у него была деревянная) в телогрейке, кепке и брюках, заправленных в кирзовые сапоги. Сняв с плеча ручной, вернее, ножной точильный станок, он ставил его на землю рядом с собой и зычно кричал:
– Точу ножи-и-но-ожницы-и...
После этого громогласного воззвания (громче и звончее его орала только тетка-молочница, привозившая во фляге на тележке по утрам свежее молоко) из подъездов начинали выходить женщины, несшие в руках разные предметы, подлежащие заточке. Чаще всего это были именно кухонные ножи и ножницы. Бывало, приносили секачи, тяпки, мотыги, серпы, топорики и даже настоящие большущие топоры. Хромой мужик брался за все. Он же правил маникюрные ножнички, мужские бритвы, ножи рубанков, стамески и прочие предметы, время от времени нуждающиеся в правке и заточке.
Вокруг него тотчас собиралась местная пацанва и даже девчонки, чтобы посмотреть на искры, которые будут разлетаться в стороны после того, как точильщик станет нажимать здоровой ногой на педаль станка, вращая большое колесо, соединенное ременной передачей с небольшим сереньким точильным диском и подносить к нему затачиваемый предмет. Зрелище, сопровождаемое тонко звенящим звуком, и правда, было завораживающим.
К семидесятым годам точильщики стали появляться все реже и реже. А позже исчезли совсем. Эти точильщики были одними из тех редких представителей кустарей-одиночек, занимающихся частной трудовой деятельностью, которых, как ни старался, но не вывел Никита Хрущев с уничтожением и закрытием коммерческих предприятий в сферах легкой промышленности, услуг, питания и торговли.
Будки сапожников и часовщиков
Яркими и более долговечными представителями кустарей-одиночек, доживших до перестроечного времени, с которыми также не удалось справиться Никите Сергеевичу, помимо точильщиков и, как я предполагаю, скупщиков-старьевщиков со своими фургонами с нехитрым товаром, были сапожных и часовых дел мастера. Таких кустарей-одиночек в 1959 году насчитывалось по стране около 150 тысяч. Во времена Леонида Брежнева их стало меньше, но они – были!
В конце 50-х-первой половине 60-х годов на улице Восстания была сапожная будка. Деревянная. Размером чуть больше будки телефонной, но ниже ее. На ней было написано:
РЕМОНТ ОБУВИ
Это была, по сути, настоящая сапожная мастерская с ремонтным столом и стулом мастера, станком, стулом для клиента и даже иногда швейной машинкой. По зимам к инвентарю в качестве обогревательного прибора добавлялась электрическая плитка. А по стенам висели разного цвета шнурки, стопками покоились стельки, а на полочках стояли жестяные коробочки с гуталином, подковками и гвоздиками.
Будка-мастерская и ее содержимое являлось собственностью единственного работника, что противоречило всем постулатам советского строя, однако имело место быть.
Такая деятельность обязывала иметь разрешительный документ (патент), добыть который, естественно, за деньги, было не так-то просто. Но – добывали. Получали место и ставили на нем будку, где можно было сидеть и работать.
Я не раз заглядывал в такие будки, когда нужно было починить обувь. К тому же мне, как и многим пацанам, нравился запах кожи, ваксы и сапожного клея. Что вместе с запахом бензина были, наверное, самыми приятными запахами детства.
Хорошую обувь тогда носили долго, до полного износа, часто ремонтируя. В том числе и в сапожных будках. В них можно было не только почистить до зеркального блеска сапоги и ботинки (гуталин сапожники варили, вернее, переваривали сами, добавляя к купленному воск и краску, а обувь чистили несколькими щетками, завершая процесс бархоткой), но и поставить, например, на сапоги заплатку, перелицевать их, ушить голенища, а еще починить/поменять каблуки на туфлях, поставить набойки и дать вторую жизнь ботинкам, босоножкам и сандалиям. И все это за копейки.
Будочные сапожники знали своих постоянных клиентов в лицо и по именам. Как и клиенты их. Ремонтировалась обувь обычно в присутствии «заказчика», а если ремонт был сложным, то предлагалось полчаса-час «погулять». Словом, сервис этот был что надо...
Будки часовщиков отличались от сапожных только инвентарем. Часы тоже часто чинились в присутствии клиента. При сложном ремонте предлагалось прийти «вечерком» или «завтра во второй половине дня».
Внутри будки сидел обычно седоватый человек с примесью азиатских черт и вставленной в глаз пятикратной часовой лупой. Вначале он какое-то время рассматривал вас, словно следя за внутренним движением шестеренок и колесиков, и уж потом брался за часы.
Часовых будок было много меньше, нежели сапожных, а вскоре они и вовсе исчезли, переместившись внутрь магазинов промышленных товаров.
Вот такой был, граждане, уличный сервис во времена, когда трава была зеленой, небо голубым, воздух чистым, а масло – сливочным...
Свежие комментарии