В июле 1958 года вышел журнал «Огонек», темой номера в котором стало бурное социалистическое развитие Урала. Этот журнал внимательно прочитали в ЦРУ, а потом тамошние аналитики по одной из фотографий восстановили схему энергоснабжения всего Уральского региона… Ниже, рассказ участника этих событий…
Произошла эта история в 1958 году, в теплые ламповые времена кукурузы, романтичного освоения космоса и первоначального накопления ядерного оружия для уничтожения всего живого в США.
Однажды в августе 1958 года Чарльз В. Ривз показал мне фотографию центральной диспетчерской Уралэнерго в Свердловске, которую он нашел в июльском номере «Огонька». Он отметил, что в Boston Edison Company он управлял генерацией и передачей электроэнергии на Бостонщине из такой же диспетчерской.
Страница “Огонька” с этой фотографией
Чарли был рекомендован нам в ЦРУ, в отдел ядерной энергетики, президентом NEES (New England Electric Power Company) из-за его профессионализма и лингвистических способностей. Его заданием было собрать данные по генерирующим мощностям и линиям электропередачи в окрестностях известных и еще не разведанных советских атомных объектов, для того, чтобы определить потребление электроэнергии на этих объектах.
(Выход готовой продукции с завода прямо пропорционален потребляемой им мощности).
Урал, естественно, рассматривался как самый важный регион атомной промышленности. В Кыштыме, расположенном между Свердловском и Челябинском, находился большой комплекс по производству плутония (Маяк). К северу от Свердловска, под Верх-Нейвинском, располагался газодиффузионный завод, производивший U-235 (Новоуральск/Свердловск-44). Еще далее к северу, около Нижней Туры, был неопознанный атомный комплекс на наглухо закрытой территории (Свердловск-45). Задача Чарли состояла в том, чтобы определить энергопотребление этих трех объектов.
Информация по производству, передаче и потреблению электроэнергии на Урале в СССР была засекреченной. Все публикуемые статьи проходили цензуру и цензоры знали свое дело. Поездки в эту область за исключением Перми, Свердловска и Челябинска были строго ограничены. Единственными серьезными документами по уральскому энергетическому региону как единому целому были два отчета разведки, сделанные в 1944 году для немецкого генштаба.
Панель на стене из фотографии «Огонька» была похожа на схему основных электростанций, с линиями передачи и подстанциями потребителей — вся информация, необходимая для управления энергосистемой региона. Чарли предположил, что та штука, которую мы ищем, а именно — распределение источников электроэнергии по атомным объектам, на самом деле лежало перед нами, на этой фотографии.
Естественно, я схватился за это предположение и предложил, чтобы «мы» поработали над этим. Чарли усмехнулся и указал на замазанные названия и приборы — следы обычной тщательной цензуры. Чарли указал, что фотография не вмещает всю панель — она была обрезана. Цензура была в тот раз даже более тщательной, чем обычно. Он никогда не видел советской диспетчерской. Он не знал, ни что обозначают размытые символы на этой панели, ни кого-нибудь в США или UK, кто бы мог знать.
После нескольких дней уговоров и дискуссий, проблема постепенно разделилась на несколько четких вопросов.
Та самая фотография
Была ли это только Свердловская область, или это была большая часть всего уральского региона? Если второе, включала ли эта схема производителей электроэнергии в Пермской, Свердловской, Челябинской, Курганской и Оренбургской области, вплоть до Башкирской и Удмуртской АССР, или только станции в Свердловской и Челябинской областях, которые контролировала Уралэнерго? Отображались ли на этой панели только большие 220- и 110-киловольтные ЛЭП, или она включала также 35- и 10-кВ (и ниже) линии? Основные сети электропередачи на Урале идут на север или на юг, стало быть: были ли север и юг «левом» и «правом» на фотографии, или на самом деле там все было перепутано?
Что обозначали нечеткие символы в отдельных прямоугольниках? Обозначали ли они только переключатели, которые могли быть под централизованным управлением, или они включали также трансформаторы и генераторы? Так как каждый генератор имеет на выходе три фазы, каждая линия передачи содержит три отдельных провода и каждый переключатель содержит на самом деле три (для каждой фазы): были ли они показаны на схеме отдельно?
Детальное изучение показало по меньшей мере два типа прямоугольников: одни содержали очень разнородные символы, другие — только несколько типов символов. Могли ли первые представлять сложные электростанции, а вторые — подстанции попроще? Если прямоугольники попроще были подстанциями, то что обозначали точки в них: коммутацию или трансформаторы? В последнем случае можно было бы довольно точно оценить количество электроэнергии, передаваемой через большие основные подстанции. Если же эти точки были коммутаторами, то использовать эти прямоугольники для оценки количества передаваемой электроэнергии было бы нельзя, и надо было вычислять ее из количества ЛЭП и мощностей электростанций, подключенных к ним.
Если же «сложные» прямоугольники обозначали электростанции, точки в них со стороны, противоположной линиям электропередачи могли обозначать турбогенераторы. Тогда по количеству таких точек в прямоугольнике можно было бы опознать известные электростанции, которые имели такое количество турбогенераторов. Тут у Чарли было несколько зацепок. В 1957 году английская делегация посетила Среднеуральскую ГРЭС к северу от Свердловска и Южноуральскую ГРЭС недалеко от Челябинска. У этих электростанций было, соответственно, 5 и 8 турбогенераторов.
Дальше были одни гипотезы. Ему удалось найти единственное упоминание в прессе о 11 и 12 котлах на электростанции в Нижней Туре около загадочного комплекса (Свердловск-45), но не было способа соотнести количество котлов с количеством турбогенераторов. До этого он нашел упоминания о 6 или 7 турбинах на Верхнетагильской ГРЭС и, по меньшей мере, 5 турбинах в Серове далеко на севере.
Он знал, что Аргаяшская ТЭЦ, в основном обслуживающая Кыштым, вышла на полную мощность в 1957, но не имел ни малейшего понятия о количестве турбин или их мощности. Он знал о существовании электростанции к юго-востоку от Свердловска, в Каменск-Уральском, в основном снабжающей электроэнергией тамошний алюминиевый завод, и о двух электростанциях, обеспечивающих город и местную промышленность Нижнего Тагила, на севере. Ну и было еще с десяток ссылок на станции поменьше.
Однажды Чарли осенило. Он решил, что большой прямоугольник в нижнем левом углу фотографии — это Камская ГЭС около Перми. Станция была необычная, с 24 небольшими генераторами. Когда я возразил, что прибор на пульте перед панелью скрывал количество генераторов на станции, Чарли только пожал плечами. Панель была такая длинная, что должна была содержать много точек, обозначающих генераторы.
Отсюда он начал двигаться дальше: СССР опубликовало информацию о построенных в 1955—57 гг двух 220 кВ линиях от Камской ГЭС до Южной подстанции, обслуживающей Свердловск. Они соединялись с 220 кВ ЛЭП идущую с востока, из Каменска-Уральского, но начинающуюся на Южноуральской ГРЭС и проходящую через Шагольскую подстанцию в Челябинске. Это сделало Свердловскую Южную подстанцию большим вертикальным прямоугольником в середине изображения, Каменск — маленьким прямоугольником над его правой стороной (линия явно проходила мимо без соединения), Южноуральскую ГРЭС — большим горизонтальным прямоугольником справа, и Шагольскую подстанцию — прямоугольником над его верхним краем.
Если Чарли правильно опознал символы турбогенераторов, квадратик Южноуральской ГРЭС показывал 8 из них, что подтверждалось и наблюдениями английской делегации, и схемой турбин и котлов на этой станции, появившейся на обложке журнала «Теплоэнергетика» за июнь 1957 года. Что касается Среднеуральской ГРЭС к северу от Свердловска, соответствующий ей горизонтальный прямоугольник слева от Южной подстанции похоже содержал символы, обозначающие 5 турбогенераторов, как было отмечено английской делегацией.
Идентифицируя эти электростанции (хотя бы на уровне предположений), он предварительно мог сделать вывод, что на схеме были отображены только 220 и 110 кВ ЛЭП, и что эта схема, возможно, покрывала весь Урал и соседние области, а также то, что она была ориентирована приблизительно так: юг — справа, восток — сверху, север — слева. 110 кВ ЛЭП, проходящая по всему Уралу с начала 40-х годов, таким образом, соответствовала относительно горизонтальной связке линий, проходящей по всей панели в верхней ее половине.
Чарли потратил три месяца на то, чтобы убедиться в понимании всех деталей этой схемы, и еще два месяца после этого, чтобы отработать все предположения и гипотезы. Позже он говорил, что он использовал около сотни ссылок из советских газет и технических журналов, 4 отчета различных делегаций, 11 POW reports и около 25 фотографий местности. Конечно, эти цифры могут быть и скромнее, в том смысле, что он, возможно, запрашивал только самые важные сведения, но это показывает, какое огромное количество деталей ему нужно было собрать воедино для достижения цели.
Ему несколько раз улыбнулась удача.
Во-первых, в журнале «Электрические станции» № 12 за 1948 год, он нашел краткий отчет трехдневной конференции в Москве, в котором был изложен общий план электрификации Урала. Он фанатично следовал этому плану, как если бы он был официальной документацией этой самой электрификации, и в итоге оказался прав. Во-вторых, в 1958 году в СССР вышла книга в честь 40-летия Уральской энегретической системы, «Энергетика Урала за 40 лет», которая содержала много полезной информации, и не в последнюю очередь, заслуживающую доверия схему Уральской энергосистемы в 1945 году.
Схема Уральской энергосистемы в 1945 году
Но даже после того, как Чарли убедился, что видимая часть схемы в общем была расшифрована, оставалось несколько проблем. Было легко предположить местоположение трех атомных объектов: Кыштыма справа от центра, Верх-Нейвинска слева от центра наверху и Нижней Туры предположительно у левого края, поскольку они были представлены большими подстанциями, которые не требовались для энергообеспечения этих городов.
Затем, подразумевая, что Серовская электростанция не была показана на фотографии, он мог сделать вывод, что большой прямоугольник в верхнем левом углу был Нижнетурьинской ГРЭС; но до конца 1958 он не мог быть в этом уверен, поскольку ни один из семи имевшихся у него источников не указывал общего количества генераторов на этой станции. Книга «Энергетика Урала за 40 лет» окончательно подтвердила его догадки тем, что в ней было сказано про «турбогенератор № 9», что согласовывалось с девятью точками на фотографии.
Проблемы начались с того, что линии от Камской ГЭС и Нижнетурьинской ГРЭС были обрезаны левым краем фотографии так, что было невозможно расшифровать эту часть энергосети подсчетом известных подстанций. Чарли был вынужден начать со Свердловска или Челябинска (с их схемами энергопотребления) и идти от середины к краям. Но даже его понимание схемы Свердловской области было туманным, потому что линии электропередач из Нижнетурьинской ГРЭС, были обрезаны верхним краем фотографии; технические издания того времени упоминали о строительстве двух ЛЭП 220 КВ оттуда до Свердловска, но на фотографии была показана только одна линия, идущая с севера на Южную подстанцию.
Чарли подошел к этим проблемам логически. Во-первых он собрал все POW reports и фотографии линий электропередач со всей Свердловской области. (Большинство из них были получены по запросам, которые он послал двумя годами ранее). Он отмечал каждую ссылку на крупномасштабной карте и сравнивал результаты с ожидаемыми. Было существенным недостатком, что он не знал, где находилась Южная подстанция, которая была единственной, которую он однозначно идентифицировал на фотографии.
В отсутствии всяких атташе или POW reporting, которые бы указали на наличие 220 КВ линии, проходящей через Свердловск, он был вынужден допустить возможность того, что Южная подстанция была на самом деле условным обозначением для подстанции, которая обслуживала газодиффузионный завод в Верх-Нейвинске.
Отмечая на карте всю поступающую информацию, он установил существование 110 КВ петли Свердловск-Каменск-Красногорск-Синарск-Асбест-Свердловск. У него также были обрывочные сведения, которые указывали на петлю от Среднеуральской ГРЭС, на север до Свердловска, на запад до Первоуральска, затем на юг к Ревде и Дегтяревке и затем, возможно, на восток или к Свердловску, или южнее, к Полевскому.
Большая часть этой петли на фотографии из Огонька была закрыта передним планом.
Во-вторых, исследуя фотоматериалы с разведывательных воздушных шаров, он обнаружил следы 220 КВ ЛЭП с Камской ГЭС до Южной подстанции сильно южнее, чем предполагалось. Это доказывало, что Южная подстанция находилась таки южнее Свердловска и любой другой неведомой подстанции, которая могла снабжать Свердловск.
Изучение фотографий с другого воздушного шара показало, что не было никакой 220 КВ линии между Южной подстанцией и Полевским. В то же время на этих снимках нашлись следы 110 КВ линий между двумя этим пунктами, а по ширине лесных просек было установлено, что эта часть Уральской энергосистемы содержит две 110 КВ линии. На диспетчерском панно это сделало Полевской прямоугольником справа от Южной подстанции, а также конечным пунктом 110 КВ ЛЭП, идущей через Первоуральск и Дегтяревку.
Книга к 40-летию Уральской энергосистемы — вот где была найдена пропавшая линия от Нижней Туры до «Свердловска». В ней говорилось, что 164 километра этой линии были введены в строй в августе 1951 года. Чарли методично отмерил 164 километра от Нижней Туры по железной дороге и наткнулся на Верх-Нейвинск, а не Свердловск.
Он отмерил длины нескольких других ЛЭП и сопоставил их с данными о длительности их строительства, подчерпнутыми из открытой прессы. Выходило так, что хотя 220 КВ ЛЭП от Нижней Туры до Верх-Нейвинска были обрезаны на огоньковской фотографии, было возможно подтвердить существование двух таких линий и показать, что на данный момент только одна идет из Верх-Нейвинска на Южную подстанцию.
Из материалов еще одного разведывательного воздушного шара, найденного в Исландии, удалось установить, что эта 220 КВ ЛЭП проходила мимо Нижнего Тагила, то есть единственное предназначение Нижнетурьинской ГРЭС было обеспечивать неизвестные атомные объекты в Нижней Туре и завод по обогащению урана в Верх-Нейвинске.
Как только все это было отработано, остальные элементы североуральской мозаики начали быстро вставать на место. Верхнетагильская ГРЭС была опознана под правым краем Нижнетурьинской ГРЭС и стало понятно, что на ней 5, а не «6 или 7» генераторов по состоянию на 1957—1958 гг (предположительная дата, когда был сделан снимок). Т. е. энергообеспечение Верх-Нейвинского комплекса можно было с увереностью оценить в более чем семь 110 КВ ЛЭП и три 220 КВ.
Когда на панно определилось положение Полевского, стала ясной структура сети электропередач южного и восточного Урала. Аргаяшская ТЭЦ (с ее, как стало видно, семью турбинами) была идентифицирована как большой прямоугольник выше и левее Шагольской подстанции. Обеспечение Кыштымского реактора электрической и тепловой энергией было в основном с этой ТЭЦ, с резервом в виде всех ближайших электростанций на севере, юге и западе.
Таким образом, в апреле 1959 года Чарли смог с уверенностью показать, что энергообеспечение Верх-Нейвинского завода по обогащению урана было 1000 мегаватт, плюс-минус 15%, что составляло примерно половину от энергообеспечения комплекса Oak Ridge в США. Энергопотребление плутониевого реактора в Кыштыме он оценил в 150 мегаватт плюс-минус треть. До 100 мегаватт, по-видимому, потреблялось неизвестным комплексом около Нижней Туры на севере.
Окончательная схема Уральской энергосистемы
Чарли получил подтверждение своих выкладок в течении года, что вообще в разведке случается ооочень нечасто. В июле 1959 года U-2 сфотографировал Нижнюю Туру и Верх-Нейвинск (Кыштым был закрыт облаками).
Чарли оказался прав насчет подстанции у Нижнетурьинского комплекса, который оказался заводом по производству ядерного оружия. Верх-Нейвинский газодиффузионный завод имел подстанции очень похожие на те, о которых догадывался Чарли.
Его мнение, что точки рядом с линиями ЭП представляли собой коммутаторы, а не трансформаторы, оказалось правильным, а также оправдался его подход к оценке энергопотребления по ЛЭП и электростанциям, а не по подстанциям. Детальное изучение снимков с U-2 показало, что оценка энергопотребления Верх-Нейвинска была превышена всего на 10% — очень впечатляющий результат, который был вытянут из замазанной фотографии.
Свежие комментарии