Эпоха Брежнева, как сейчас понимают все, кому довелось прожить её в 70-е - это последний всплеск могущества СССР: статус великой мировой державы, уверенности граждан в завтрашнем дне, безусловных гарантий государства в виде бесплатных медицины, среднего и высшего образования, профсоюзных льгот, "подъёмных" молодым специалистам, распределённых на работу в "глубинку" и многого другого.
Народ, нагулявший жирок после страшных военных, голодных послевоенных, тревожных пятидесятых-шестидесятых, когда героические полёты в космос чередовались карибским кризисом, и агрессией США во Вьетнаме (а я отлично помню черно-белые кадры ковровых бомбардировок в программах "Время" и "Международная панорама", и плачущих женщин с детьми на руках, в остроконечных конусовидных шляпах) ездил на "жигулях", "москвичах" и "запорожцах" на свои законные загородные "6 соток", и болел за сборную СССР в бесконечных играх мировой серии с канадцами. А я частенько утром лежал зажмурившись, ожидая с минуты на минуту вспышки и ядерного гриба за окном, поскольку нам постоянно говорили о том, что американцы начали очередной виток гонки вооружений и нацелили ракеты на все крупные города, в том числе и на наш Новосибирск.Но, годы шли, а ядерная война всё не начиналась. Люди привыкли к тому, что она может начаться в любой момент (но не начинается), и сочиняли развесёлые анекдоты на тему того, что нужно делать, если рядом будет взрыв: "Превращаюсь в радиоактивное облако и лечу заражать противника". И ещё: "дорогого Леонида Ильича" было откровенно слишком много. В школе изучали книги вождя "Целина", Возрождение", и "Малая земля", читали их вслух на специальных уроках, а присутствующая на чтениях завуч по внеклассной работе хищным взглядом отслеживала невнимательных и разговорчивых, и тут же громко останавливала чтеца, чтобы морально уничтожить незадачливого нарушителя порядка. Во всех передовицах ежедневных газет - "дорогой Леонид Ильич" с планкой звёзд Героя Советского Союза и Героя социалистического труда, и целым иконостасом прочих наград. Конечно, это вызывало смех, и народ весело травил анекдоты "про Брежнева", загадывал загадки, типа "Речи длинные, пустые, брови чёрные, густые", и даже частушки: "Если женщина красива, и в постели горяча - это личная заслуга Леонида Ильича!". Времена были "травоядные", и за анекдоты не сажали. К тому же большая их часть была добродушной, и, ходили слухи, что Брежнев сам любил послушать анекдоты про себя, и даже смеялся, говоря: "Народ меня любит!". Был он не чужд мирских благ, любил дорогие импортные автомобили, но и народ при нём не голодал. В селе почти в каждом дворе был мотоцикл, а у живущих рядом с рекой - ещё и лодка с мотором.
А моя маленькая судьба плыла сама по себе по этой могучей реке, широкой и спокойной до поры, но впереди уже слышался мощный гул огромного водопада, куда скоро низвергнется первое в мире государство рабочих и крестьян.. Примерно с 1980 года я окончательно стал меломаном. Этому помогло членство в радиокружке, в котором преподавал замечательный, интеллигентный умница-технарь Сергей Петрович. Работал он по основной работе то ли в каком-то "ящике" (так тогда назывались военные институты), то ли в обычном НИИ, а вечерами подрабатывал к Доме пионеров.
Я, честно говоря, родился гуманитарием, и точных наук был уверенно чужд. Законная тройка по математике, физике, химии была моей высшей планкой в этих областях, а в радиокружок я ходил исключительно в корыстных целях: ради общества старшеклассников и взрослых. А еще там люди могли самостоятельно сделать самые крутые и модные вещи эпохи (ага, "Хищные вещи века", привет вам, Стругацкие!), например - цветомузыку из старых автомобильных фар, стекла которых красили разноцветным термостойким лаком, или, например, собрать из двух-трёх выброшенных магнитофонов один - и лучше нового! Я, например, мечтал о "Комета-212" и хороших акустических системах, и стремился к мечте, как мог.
В радиокружок меня привел друг Юрка, который, надо отдать ему должное, прекрасно разбирался в радиотехнике, несмотря на репутацию закоренелого двоечника в школе. С ним мы ездили на новосибирскую барахолку, везя в кармане сгоревшие транзисторы и тиристоры, а для чего, спроси меня, читатель? А для того, чтобы подойдя к какому-нибудь спекулянту радиодеталями, долго рыться в вываленных на какой-нибудь пакет горки разноцветных металлических насекомых, и незаметно подменить детали сгоревшими, из кармана. Портативного тестера у нас не было, и примчавшись домой мы тут же начинали проверять ворованные транзисторы. Как правило, они тоже оказывались сгоревшими :). Но тем не менее, с помощью Юрки я таки собрал себе "Комету-212". Корпус с механизмом был куплен по уценке в комиссионке, а остальное постепенно собрали. И вот, ура! Теперь я дважды не хуже людей! Во-первых, "Комета"! Во-вторых, мама купила мне джинсы из индийской ткани, производства швейной фабрики г. Калинин (ныне Тверь), которые через пару стирок знатно выцвели и потёрлись ("Вы видали? Шёл потёртый, мы в печали.." (с) А. Вознесенский). И теперь каждые выходные я тащил тяжелый ящик "Кометы" в одной руке, а сумку с магнитными лентами - в другой, по дороге к источникам музыкальной культуры. Одноклассник Мишка Кравченко без особого для себя труда подарил мне радость обладания альбомами групп Rockets и La Bionda, и, внимание! - рок-оперы Jesus Christ Superstar (которую я оценил значительно позже). Десятиклассник Олег, живший в том же доме, где располагался Дом пионеров, любезно принимал у себя восьмиклассника-энтузиаста, и, просидев у него полдня, я возвращался со свежими дисками ABBA "Super Actor", и известной по визитам к дяде в Семипалатинск группе Pink Floyd.
La Bionda
Вот на Pink Floyd я и хочу остановиться подробнее. Олег меня честно предупредил, что альбом этот - двойник, причём 2 по 45 минут. Я старательно переписал на бумажку названия песен на Side One и Side Two, и отправился домой слушать. "Комету" я подключал к радиоле "Ригонде", у которой звук был хотя и моно, зато классный! Беда была в том, что при прослушивании каналы не смешивались, и для полноты картины приходилось песни переслушивать по нескольку раз, периодически щелкая кнопками левого и правого канала (ни стереонаушников, ни колонок, вот так...), потому что в одном канале звучал орган и всякие стереоэффекты, а в другом - бас, гитара и вокал Роджера Уотерса. Но об этих технических проблемах я скоро забыл, когда Юрка помог спаять шнур в котором каналы смешивались в моно, и тогда я стал слушать альбом полноценно! Я не знал, что альбом The Wall антивоенный, но догадывался, что по мере развития сюжета разворачиваются какие-то драматические события, от мощной начальной In The Flesh к проникновенной Mother, и далее, к красивейшей и мрачной Goodbye Blue Sky и конечно, трагической Hey You..
Я слушал эту волшебную, грандиозную музыку снова и снова, и она впитывалась в мою память, в мою кровь, мою жизнь на все последующие годы. Я тогда ничего не знал о гитарных "примочках" (эффектах) и не даже представить не мог, как Дэвид Гилмор это делает, дилэй, овердрайв, флэнжер - все эти термины появятся в моей жизни значительно позже, тогда я просто СЛУШАЛ. Но проявился такой диссонанс между бодрым советским официозом, озвученным голосами Кобзона, Лещенко, Софии Ротару (привет ей от российского агрессора!), модной Аллы Пугачёвой (хотя она в те годы была действительно замечательной певицей) и мрачными готическими соборами Pink Floyd , с цветными витражами гитарных соло Дейва Гилмора и грандиозным внутренним пространством, сложенном из клавишных Ричарда Райта, баса и вокала Роджера Уотерса, и виртуозных партий ударных Ника Мейсона.
И вот, в один из ненастных ноябрьских дней 1982 года, я, учившийся во вторую смену, и в школу приходивший в 13:30, с утра телевизор не включал. Почему? Да потому, что дождавшись ухода родителей на работу, врубил на полную катушку самый любимый альбом самой любимой (на тот момент) группы! И слушая его, чуть не забыл, что еще и в школу нужно сходить.. Едва не опоздав, вбежал за минуту до звонка, и вдруг увидел странную картину.. Прямо напротив входа висел большой портрет "дорогого Леонида Ильича" с траурным крепом в углу, а по бокам стояли мрачного вида старшеклассники с чёрными повязками в почетном карауле. Одноклассники сидели группкой на скамейке напротив раздевалки, и вполголоса обсуждали - быть или не быть урокам. Мимо прошла директор школы Нинель Алексеевна, ортодоксальная коммунистка, комсомолкой побывавшая на целине в 50-х, вид у неё был потерянный. Она остановилась, посмотрела на наш класс и сказала: "Идите домой. Уроков сегодня не будет".
И мы радостно помчались, кто-то на улицу, кто-то в гости к друзьям, а я - домой, чтобы снова погрузиться в волшебные миры, созданные неповторимым талантом великих музыкантов английской супергруппы Pink Floyd.
Свежие комментарии