Отрывок из очерка «Летим дальше товарищи…» за авторством Владимира Волоконского - участника разработки орбитального корабля "Буран", и первого космического запуска системы "Энергия-Буран" на Байконуре.
Итак: 15 ноября 1988 года.
Заканчивается подготовка ко второй попытке запуска. Первый старт был прерван на последних секундах предстартового отсчета из-за не расстыковки одной из технологических площадок с РН «Энергия».
Все это широко освещалось в прессе. Даже в одном из журналов на развороте двух страниц была помещена фотография ракеты-носителя и орбитального корабля на стартовом комплексе. Такая «гласность» была для вечно секретных работников непривычна, но лично мне нравилась.Как сказал Владимир Владимирович Маяковский: «…смотрите, завидуйте - я гражданин Советского Союза!»
И я «приобщил» эту фотографию к своим рабочим документам. И вот теперь я снова на Байконуре… На нереально огромном стартовом комплексе - связка ракеты-носителя «Энергия» и орбитального корабля «Буран» смотрится вполне естественно. А когда осознаёшь масштабы происходящего, появляется мысль: «неужели всё это мы сделали» и мурашки по спине.
Но тем, кто готовит ракету к пуску, некогда заниматься романтикой. Всё давно привычно - «да, сделали, да, можем!». И эта уверенная работа наполняет сердца гордостью за себя, за наших людей, за свою страну!
Но вернёмся в тот замечательный день.
Стартовый комплекс.
Опасения отмены, как в прошлый раз, на последних секундах….
Но все команды и доклады проходят идеально и, наконец….. море огня.
На ослепительно белой колонне в небо величественно всплывает огромное и прекрасное сооружение - ракета-носитель «Энергия» и орбитальный корабль «Буран».
Погода, хуже не бывает! Сильный ветер со снегом и дождём режет лицо. Стартовые конструкции стали блестеть в лучах прожекторов - обледенение до 2-х мм. Но вот сверкающая колонна прорезает серую низкую облачность, проходит сквозь неё и, небеса закрываются.
Теперь только телеметрия.
Члены Государственной комиссии: Секретарь ЦК КПСС О.Д. Бакланов, Министры, работники Главных управлений различных министерств и ведомств, генералы с большими звёздами, Генеральные конструктора предприятий, которые много лет руководили созданием этой системы, превратились на короткое время в «зрителей» за спинами операторов
Последний старт Бурана
Секунды полёта … «отделение ускорителей», «отделение корабля». «Есть выход на расчётную орбиту….»
Негромкие аплодисменты, ракета отработала идеально - «ракетчики могут расслабиться». Сейчас корабль уйдёт из поля зрения наземного измерительного комплекса полигона и его «примут» другие НИПы (наземные измерительные пункты) на всей необъятной территории Советского Союза.
Давно стоят в расчётных точках мирового океана специальные научные корабли, они «подхватят» ОК, когда он выйдет из поля зрения наземных НИПов.
Вот «Буран» зашёл за Землю. Есть время выехать на стартовую позицию (СП) и осмотреть стартовые сооружения. Госкомиссия осматривает УКСС (Универсальный комплексный стенд - старт). Несколько часов тому назад здесь полыхало пламя с максимальной температурой, которую возможно достичь на Земле. Внешне - разрушения минимальные. После тщательного технического осмотра УКСС будет готовиться к приему второй лётной машины, которую планировалось запустить через два месяца… Кто б знал…
Ещё немного и «Буран» будет готовиться к спуску и посадке, сюда, на посадочный комплекс, на полосу, которую хорошо видно из окна здания ПК. Только сейчас понял, что пишу о «Буране» как о живом существе.
Да, в сущности, так оно и было. Корабль был наделён разумом людей, создавших его.
Постоянно поступает и уточняется прогноз погоды.
Плохой, очень плохой, ещё хуже…. Сильный боковой ветер.
Техническая часть Государственной комиссии (генеральные и главные конструктора предприятий) совещается в «узком кругу» с председателем комиссии О.Д. Баклановым. Позже я узнал, что были предложения затопить «Буран» в океане, дабы избежать возможной аварии при посадке в условиях очень плохой погоды. Сейчас это кажется не просто трусостью, с целью уйти от ответственности, но и, возможно, «прицельными» действиями некоторых хорошо «информированных товарищей».
Дважды вносились такие предложения и дважды руководитель МОКБ «Марс» А.С. Сыров, ответственный за управление на участке аэродинамического спуска и посадки заявлял: «летим дальше»… Вот откуда эти слова. Председатель Госкомиссии О.Д. Бакланов и главный конструктор НПО «Молния» Г.Е. Лозино-Лозинский решительно поддержали это мнение. Эта уверенность в результатах выполненной большой работы, вера в людей и конечно уверенность в себе, на мой взгляд, необходимая черта настоящего специалиста и руководителя, (каких было большинство в оборонной промышленности страны), и определила дальнейшее развитие событий. Устав стоять за спинами операторов, (в какой-то хронике меня «зацепили» в кадре с шеф-пилотом «Бурана», космонавтом-испытателем Минавиапрома И.П. Волком), я пошёл в комнату, где отдыхал перед встречей и сопровождением «Бурана» в воздухе лётчик-испытатель М.О. Толбоев.
Кое-как примостившись на стуле, я задремал и был разбужен дежурным офицером, который дал команду М.О. Толбоеву готовиться к вылету.
С лётчиками-испытателями отряда космонавтов Минавиапрома (команда И.П.Волка) я был хорошо знаком. Чисто символически (он обошёлся бы и без моей помощи) я помог подтянуть шнуровку компенсационного комбинезона Толбоева и вышел вслед за ним в общий зал.
М.О. Толбоев пошёл взлетать, а я занял место у окна, откуда было метров 300 - 500 до посадочной полосы. Облачность была низкая, всё было как-то серо - как в черно-белом кино. Дул сильный, шквалистый ветер, практически поперёк полосы. Хуже условий для бездвигательной и беспилотной посадки корабля «Буран» (фактически тяжёлого самолёта), идущего с околоземной орбиты в заданную ТОЧКУ земной поверхности, трудно было представить. По «громкой» связи идет доклад Толбоева - он «встретил» корабль и проводит внешний осмотр. Состояние плиток теплозащиты отличное. Шасси вышли, к посадке готов.
И вот над полосой прошел истребитель-перехватчик Толбоева, а вслед за ним вышел из облачности «Буран». Он спускался очень стремительно, по очень крутой глиссаде и, в тоже время, уверенно, как будто это делал много раз.
Было тихо - посадка, «Бурана» бездвигательная, аэродинамическая. Только самолёт Толбоева пронесся с грохотом в стороне от полосы на минимальной высоте. В последние часы подготовки корабля к вывозу на стартовую позицию и стыковке с ракетой-носителем, мы с ним постоянно проводили «под кораблём».
Одна из последних предстартовых операций - проверка уборки и выпуска шасси корабля. При уборке, шасси должны уйти в отсек фюзеляжа, который потом герметично закрывается створками. И шасси и створки должны встать на замки, чтобы не вывалиться при старте и орбитальном полёте. При выпуске шасси должны быть зафиксированы другими замками, иначе шасси могут сложиться под тяжестью корабля. Гидравлические механизмы открытия створок и выпуска шасси взаимоувязаны конструктивно и логически. Многократно отработаны на кинематическом стенде шасси в НПО «Молния».
Так вот, один раз открытые створки не встали на замки и шасси не зафиксировались. Необходимы дополнительные испытания, а это расход ресурса и дополнительное время, которого всегда не хватает. Я был за удвоенное повторение испытаний (так было положено по инструкции подготовки). Игорь Кириллович имел своё мнение, но, обратившись к инструкции, вроде бы согласился и как-то вежливо и «ловко» увёл меня из рабочей зоны, «что бы не мешать испытаниям». Честно говоря, я знал, что Игорь Кириллович всегда больше доверяет своему опыту и технической интуиции. Поэтому, хотя эта операция позднее была принята ОТК и «заказчиком», в глубине души оставался червячок.
Естественно, что как только я увидел корабль с выпущенными шасси, мне, с моей точки наблюдения показалось, что створки шасси не полностью открыты. Время для меня остановилось и в животе стало как-то противно холодно.
Касание полосы должно было произойти почти напротив моего окна. Вот сейчас, вот касание, вот вся нагрузка на ноги, вот…..
«Буран» коснулся полосы практически на осевой линии, с сильным хлопком вышли тормозные парашюты (О.В. Рысев НИИ парашютостроения), включилась система торможения шасси (И.И. Зверев АЗ «Рубин») и, пробежав по полосе, корабль остановился практически в расчётной точке.
Улетал он ослепительно белым сверху и лаково чёрным снизу. О плитках теплозащиты (А.Г. Ромашин ОбНПО "Технология"), которыми был оклеен корабль, можно написать отдельную драму или поэму, как кому нравится, ведь практически о каждом новом техническом решении можно написать не одну книгу. Теперь обожжённый жаром спуска в потоках огненной плазмы он стоял с посеревшими плитками и «углеродным» налётом на боках фюзеляжа от углеродных носков крыла. Нижние, чёрные плитки лишились угольного блеска, но практически все были целы.
Оглушительная тишина была взорвана всеобщим ликованием, радовались и поздравляли друг - друга все без «чинов и званий», по-русски, с объятиями и похлопыванием по спине. Потом народ бросился к машинам, припаркованным возле здания, вопреки всем инструкциям понёсся к стоявшему на полосе кораблю.
Первой «ленточку» пересекла машина Александра Александровича Максимова - генерала армии, начальника ГУКОС (Главное управление космических сил - было успешно разрушено в результате ельцинских реформ). Второй оказалась наша машина, в которой были начальник 12 Главного управления МАП Радомир Степанович Король, я и Ювеналий Павлович Марчуков - главный конструктор ВСУ (вспомогательной силовой установки корабля).
По схеме управления ВСУ должна была работать какое-то время после полной остановки корабля, обеспечивая энергией бортовые системы и, главное, гидросистему и тормозные устройства, давая возможность бригаде наземного обслуживания закрепить корабль и подключить наземные машины обслуживания.
Корабль медленно остывал и добродушно «пыхал» выхлопом ВСУ.
«Король, а он у тебя не взорвётся?» - пошутил Максимов. «Это ВСУ работает, подальше от выхлопа надо» - пояснил Марчуков: «Сан. Саныч, а матчасть то изучать надо» хохотнул он, намекая на известный анекдот…
Подъехали остальные «встречающие». Начались фотосъёмки на фоне корабля. Король остался равнодушным к этой суете, и я не стал пробиваться к фотографировавшимся, хотя мне очень хотелось «запечатлеться» возле еще теплого «Бурана». Сейчас, если честно, жалею. Оглядываясь назад, хочу сказать, что тогда я, с головой ушедший в работу, совершенно не ощущал беды, нависшей над всеми нами. Скорее думалось о перспективе, о флоте «Буранов», обеспечивающем наше бесспорное преимущество в космосе, о пилотируемых полётах, о внедрении новых технологий в народное хозяйство, об интересной работе на много лет для меня и моих детей, для всех создателей этого комплекса.
Порывы ветра срывали с голов шапки. Говорят, что даже спустя два дня, в степи находили шапки ушанки, полковничьи папахи и генеральские фуражки. И, что готовился список «унесенных ветром» головных уборов.
Фотография «Энергии- Бурана» из журнала была у меня с собой, и я решил собрать подписи членов Госкомиссии в этот исторический момент «для истории». Я представлял, как будут мои сыновья гордиться этой реликвией…
До 1991 года оставалось около 1000 дней. Катастрофа была уже запущена!...
...Пройдет еще пять - десять лет и «Бурановская» эпопея будет прочно забыта...
Зачем я всё это пишу? Зачем нужны эти воспоминания? Как ни банально это звучит - для молодёжи. Во первых - чтобы ВЫ знали, что мы могли создать практически всё. Во вторых - чтобы ВЫ знали, что мы были (в большинстве своём) не очень озабочены потреблением. И поэтому могли создать всё. Любые ресурсы всегда ограничены количественно. Безграничное потребление при ограниченных ресурсах - есть смерть для потребителя...
...Молодые люди, у кого потребительство еще не отшибло способность мыслить, юноши и девушки, пожалуйста, думайте и задавайте вопросы. Человек, способный сформулировать вопрос уже сделал шаг к самостоятельному мышлению...
Источник http://www.mapsssr.ru/volokon3...
Свежие комментарии