Medya Günlüğü (Турция): лахмаджун для Горбачева

Имя Михаила Горбачева долгое время не фигурировало в повестке дня, но одно его недавнее заявление о Советском Союзе было важно для тех, кто все еще интересуется этой страной, канувшей в Лету.

В своей новой книге «Что поставлено на карту: будущее глобального мира» Горбачев признается, что Советы на самом деле можно было сохранить, и говорит: «Я до конца боролся за единство страны. Но Россия во главе с Борисом Ельциным пошла по пути дезинтеграции».

Прав ли он? И да, и нет.

Если искать виновных в распаде огромной империи, то Горбачева нужно поставить на первое место. Но также следует признать, что Горбачев вошел в историю и благодаря тому, что сделал, и тому, чего не сделал. Ведь в новейшей истории не было второго такого лидера, который сумел так радикально изменить и даже разрушить международный баланс сил.

В 1985 году, когда Горбачев стал генеральным секретарем Коммунистической партии Советского Союза (КПСС), ныне сохранившегося только в исторической литературе, перед ним стояла чрезвычайно трудная задача: преобразовать страну, которая отстала от времени и превратилась в бюрократическую империю. У тех, кто правил Советами, хотя они назывались «коммунистами», уже на самом деле не было никакой идеологии, и они хотели одного — сохранить свои привилегии.

В годы холодной войны противостояние между Белым домом и Кремлем обеспечивало геополитическое равновесие. При этом основная сила Советов опиралась на ядерное оружие. Советское руководство сосредоточило свое внимание и ресурсы на вооружении и космосе, конкуренции с США и перестало думать о счастье своего народа. Да, основные потребности людей, такие как жилье и коммунальные услуги, были обеспечены, но качество жизни было настолько низким, что страна, отправлявшая людей в космос, была неспособна создать обычную сковороду или произвести моющее средство.

Горбачев, пришедший к власти в период нехватки товаров народного потребления, видел, что стране нужны реформы, но не мог оценить, как далеко нужно зайти, и к тому же опасался сопротивления со стороны группы, не желавшей терять свои привилегии. Нерешительность, шаг вперед два шага назад, сопротивление правящего класса под названием «номенклатура» — так прошли годы правления Горбачева, которые в конечном счете не дали ожидаемых результатов.

«Перестройка», предполагавшая реструктуризацию экономики, и «гласность» в целях обеспечения политической прозрачности буквально выпустили джинна из бутылки. События вышли далеко за рамки того, что Горбачев мог представить, и вылились в цунами, которое сметало все на своем пути, в том числе смело и его самого. Эти гигантские волны разрушили не только Советы, но и весь Восточный блок, даже «Стену позора». Трагизм ситуации для самого Горбачева заключался в том, что его политический конкурент Борис Ельцин, которого он пытался устранить, вскоре оставил его за бортом политической жизни.

Сегодня, по мнению российского народа, Горбачев несет полную ответственность за распад страны в конце 1991 года. Горбачев, который не решил проблем и не предотвратил развала Советов, по-прежнему очень популярен на международной арене, но народ его ненавидит. Ненависть отчасти превратилась в человеческую жалость, когда он потерял свою супругу Раису Горбачеву, но не более того.

Как известно, мы очень любим вешать на иностранных политиков ярлыки «друзья» или «враги» Турции. С этой точки зрения Горбачева с 1985 по 1991 годы невозможно заподозрить даже в «симпатиях» к Турции, не говоря уже о «дружбе». Глядя сквозь призму холодной войны, Горбачев видел в Турции врага, имя которого даже не стоило упоминать.

Но его взгляд на Турцию изменился в начале 1990-х, когда он приехал в Стамбул по приглашению одного турецкого банка. Причем, настолько изменились, что Горбачев даже попросил пригласившего его в Турцию представителя банка в Москве прислать ему турецкий лахмаджун и кебаб (блюда турецкой кухни — прим. пер.). Лахмаджун и кебаб регулярно передавали самолетом в замороженном виде и моментально привозили Горбачеву из аэропорта.

Горбачев и сам очень изменился, даже снялся в рекламе пиццы «Хат» (Hut) и «Луи Виттон» (Louis Vuitton). Хотя многое в этом политике вызывает критику и споры, ему удалось при жизни вписать свое имя в историю.