9 мая было для Булата Шалвовича Окуджавы двойным праздником: он отмечал не только День Победы, но и свой день рождения. На фронт будущий поэт попал в 1942 году, едва ему исполнилось 18 лет. Вскоре Окуджава был ранен в ногу. «Случайно какая-то пуля раздробила кость и застряла в бедре. Я долго ее потом носил на веревочке…» – вспоминал он.
Что еще рассказывал бард о войне?
«Мне было 17 лет. Я пошёл воевать с фашистами, был такой красный юноша. Помню, первый раз на фронте мне сказали: «Наши пошли в атаку». И я сразу представил себе, как в фильме — идут колонны в бой, с красными знамёнами, впереди гордые командиры… А потом выглянул из-за холма, посмотрел: атаковали населённый пункт. И я увидел: бежит человечек с автоматом — падает, потом другой — падает, потом первый поднимается, бежит и снова падает. Меня это так поразило и сокрушило: я-то ждал вдохновенных гимнов, а получилось вот что. Был романтизм. Но он очень быстро сошёл на нет».
«Война — это грязь, война — это мерзость. Какая бы она ни была. Приходится иногда брать в руки оружие и защищаться от нашествия. Это необходимо, но я не воспеваю войну. Это во-первых. Во-вторых, как я теперь понимаю, это было столкновение двух тоталитарных режимов, выяснение отношений. Да, мы победили, но оказались побеждёнными в итоге».
Булат Окуджава в 1944 году. Источник: muzfond. lv
«Начались наши фронтовые скитания. Это была Отдельная минометная батарея, которая придавалась разным частям. Вот мы едем-едем, нас должны придать такому-то полку. Приезжаем, оказывается, там уже батарея есть. Потом несколько дней ждем, потом нас отправляют в другое место. Опять эшелон, опять придают какому-то полку. Придали, оказывается, у нас нет довольствия. Все жрут, а нам есть нечего. Что делать? И командир нам как-то говорит, что надо самим еду доставать. Мы по парам разделились и пошли по разным кубанским селам просить милостыню. Кто что давал, все в общий мешок приносили. В казарме все это раскладывали на одинаковые кучки. Потом один отворачивался: «Кому?». — «Тому». Так раздавали. И командиры питались, и мы.
Потом попали на фронт. Где меня ранило весьма прозаически. Из крупнокалиберного пулемета, с самолета. «Рама» летала и постреливала. Случайно какая-то пуля раздробила кость и застряла в бедре. Я долго ее потом носил на веревочке…».
«Я вообще в чистом виде на фронте очень мало воевал. В основном скитался из части в часть. А потом — запасной полк, там мариновали. Но запасной полк — это просто лагерь. Кормили бурдой какой-то. Заставляли работать. Жутко было. Там уже содержались бывшие фронтовики, которые были доставлены с фронта. Они ненавидели это все».
Булат Окуджава и Владимир Высоцкий. Источник: echo. msk.ru
«Когда я отправился на фронт, во мне бушевала страсть защищать, участвовать, быть полезным. Это был юношеский романтизм человека, не обремененного заботами, семьей. Я не помню, чтобы простой народ уходил на фронт радостно. Добровольцами уходили, как ни странно, интеллигенты, но об этом мы стыдливо умалчиваем до сих пор. А так война была абсолютно жесткой повинностью. Больше того, рабочие, как правило, были защищены литерами всякими, потому что нужно было делать снаряды. А вот крестьян отдирали от земли.
Аппарат подавления функционировал точно так же, как раньше, только в экстремальных условиях — более жестко, более откровенно.
Я, помню, написал один материал военный: войну может воспевать либо человек неумный, либо, если это писатель, только тот, кто делает ее предметом спекуляции. И поэтому все эти повести и романы наших военных писателей я не могу читать, я понимаю, что они недостоверны. Редко кто бывал достоверным. Люди придумывали свою войну и себя в ней».
Свежие комментарии